Способы проявления диалектики национального и интернационального в драматургии мирзо турсун-заде Исполнитель

Способы проявления диалектики национального и интернационального в драматургии мирзо турсун-заде

Таджикская драматургия, как и драматургия других республик Средней Азии, была для национальной литературы явлением принципиально новым. С первых дней своего существования она была социально направлена, разрабатывала национальную и общечеловеческую тематику.

{spoiler=Подробнее}

Таджикская драматургия была представлена в 30-е годы пьесами «Враг» Дж..Икрами, «Долина счастья».  Г.Абдулло, «Шодмон», «Краснопалочники» С.Улуг-заде. Успешно работали в области драматургии С.Саидмурадов, А.Лахути, А.Усманов.

Мирзо Турсун-заде плодотворно работал не только в области лирического и эпико-лирического рода, но и в области драматургии. Ему принадлежит ряд сценических произведений, которые внесли значительный вклад в становление и развитие таджикского национального театра. В драматургических произведениях очетливо проявляется мастерство Мирзо Турсун-заде в изображении единства национального иобщечеловеческого начал.

Драматургическая деятельность Мирзо Турсун-заде успешно развивается в 30-40-е годы.  В это время им написаны пьесы «Приговор» (1934), «Рохатхон» (1935). Совместно с таджикским поэтом А.Дехоти в 1939 году им была создана драма «Восстание Восе», на основе которой в 1941 году  было написано либретто первой таджикской оперы. В 1943 году он создает трагедию «Тахир и Зухра», в 1945-м драму «невеста». Мирзо Турсун-заде известен и как кинодраматург.

Тематика и проблематика драматургических произведений Мирзо Турсун-заде связаны с историческим прошлым таджикского народа и разработкой легендных сюжетов («Восстание Восе», «Хусров и Ширин», «Тахир и Зухра»), а также с современной жизнью родной республики («Приговор», «Невеста», «Рохатхон»). Такой широкий диапазон драматургии М.Турсун-заде в подходе к литературному материалу позволил ему полно и всесторонние реализовать в художественной форме проблему единства национального и общечеловеческого начал.

Осваивая элементы традиционной сюжетики, Мирзо Турсун-заде стремился и к своего рода синкретизму. Вот почему первоначально он создает на сюжет известной легенды о Тахире и Зухре либретто. Оно представляло собой словесный текст  сценического музыкально-драматургического произведения.

В либретто «Тахир и Зухра», пишет А.Сайфуллаев, «М.Турсун-заде стремится поднять образ основных героев до уровня социальных типов, не нарушая при этом основы образов фольклорных произведений».[1]

В истории литературы тюрко-и персоязычного Востока лиро-эпический сюжет «Тахира и Зухры» бытует в течении уже многих столетий. Основа сюжета едина почти во всех версиях. Эта версия передает борьбу за общественную справедливость, которую может осуществить идеальный монарх.

Узбекская версия сохраняет элементы, присущие древнему мифотворчеству (см. «Тахир и Зухра» С.Абдуллы). Казахский вариант отражает социальные отношения первобытно-общинного строя и сложившиеся в его условиях нравы и обычаи. В Туркмении существуют две версии сюжета «Тахира и Зухра» - фольклорная и письменно-литературная адаптация под названием «Зухра и Тахир», созданная в Х1Х веке Молланепесом.

Либретто М.Турсун-заде «Тахир и Зухра» представляло самостоятельный драматургический жанр, объединявший в себе национальное и общечеловеческое начала. Избрав  в качестве сюжета национальное предание о трагической любви, он наполняет его общечеловеческим звучанием мотива разлуки влюбленных.

Содержание либретто «Тахир и Зухра» в общих чертах таково. У одного восточного шаха и его визиря долго не было детей. Когда же, наконец, у визиря рождается сын Тахир, а у шаха дочь Зухра, в порыве радости шах обещает Зухру в жены Тахиру. Когда дети выросли, шах нарушил свой обет. Он изгнал Тахира за пределы родной страны, а дочь приказал заключить в неприступную башню.

Трагический финал либретто, обнаруживающий силу патриархальных предрассудков, вовсе не исключает идеи конечного торжества добра над злом, любви над разлукой и смертью. А в этой идее проявляется уже яркий гуманистический пафос драматургии Мирзо Турсун-заде.

Национальное и общечеловеческое начала проступают в частных образных элементах произведения: традиционные восточные образные ассоциации (любовь - роза), символы разлуки и любви (кинжал и перстень) и другие сочетаются с общечеловеческими моментами (Зухра первой признается Тахиру в любви).

Показательно, что в пьесе «Тахир и Зухра» Мирзо Турсун-заде внес значительные коррективы в трактовку легендного сюжета.[2]  Различие между обоими произведениями проявляются в системе образов: в пьесе предстают два типа правителей: жестокий Шах – отец Зухры и благородный Хорезмшах, который дает пристанище Тахиру и помогает ему вернуться к любимой. И финал пьесы «Тахир и Зухра» в значительной мере отличается от финала либретто. Тахир и Зухра кончают с собой, а жестокий шах, узнав об этом, закалывает себя кинжалом.

В пьесе во многом углублен и социально-обличительный мотив. Гибель влюбленных происходит вследствие того, что Тахир не принадлежит к «шахскому роду». В либретто же этот мотив приглушен. Основной причиной трагической развязки там были козни соперника Тахира – коварного Карабатыра.

В способах сюжетосложения «Тахира и Зухры» Мирзо Турсун-заде гораздо точнее следует драматургическим принципам. Так, он водит вторую сюжетную линию: любовь Махин, дочери благородного Хорезмшаха, к Тахиру. Эта  с в е т л а я  линия усиливает трагический характер основного сюжетного конфликта.

Кроме этого, Мирзо Турсун-заде вводит в пьесу столь распространенный в мировой драматургии мотив предательства: Карабатыр обманом отдает Тахира в руки стражи, охраняюшей Зухру. 

Мирзо Турсун-заде  широко использует в своей пьесе  приёмы мировой драматургии, которые, однако, подчинены задачам раскрытия явлений  национального быта, обычаев, обрядов. На сцене – свадебный  обряд. Обширная ремарка описыает его начало, ход, указывает  дополнительно  режиссёру и читателю на необходимый  «вешний реквизит».

  Легендная  основа стихотворной пьесы  «Тахир и Зухра» побудила Мирзо  Турсун-заде усилить  романтическую струю. Это важная характеристика его художественного метода. Культивируя  жанр национально – романтической  драмы и подчёркивая  тем самым  национальное начало  во всём своём творчестве, Мирзо Турсун-заде в то  же время  демонстрирует  общечеловеческую  сущность  романтизма вообще.

    В жанре  романтической драмы  работали  многие  русские и западноевропейские писатели-романтики. И романтизм как общечеловеческое литературно-художественное явление не мог не обусловить стилевых особенностей  т а д ж и к с к о й  драматургии. В то же время в произведениях с  легендным или историческим сюжетом имеют место и реалистические тенденции, которые месте с элементами романтизма образуют плотный идейно-художественный сплав. Об этом справедливо говорилось на одной из научных конференций, посвященных проблематике таджикской литературы: «Мы видим, что романтическое и реалистическое стилевые течения в современной таджикской драматургии то существуют рядом, то сливаются в единый поток. Но они не  противостоят друг другу, а взаимодействуя все теснее и органичнее, дополняют и обогощают одно другое, образуя новые жанрово-стилевые качества и формы – тогда, когда идейный замысел писателя находит соответствующую ему целостную и естественную форму выражения.

По своей природе оба эти течения отражают своеобразие современного национального художественного мышления, в котором опыт фольклорных и литературных, реалистических и романтических традиций обогащается новым социально-психологическим опытом движущейся современности».[3]

Помимо этого, в стихотворной пьесе Мирзо Турсун-заде «Тахир и Зухра» проходит яркая лирическая струя. А лирика как и литературный род, безусловно, также тяготеет к романтизму. Все это и определяет общечеловеческий характер драматургии Мирзо Турсун-заде на жанрово-стилевом уровне.

 Но не только драматургические произведения, написанные поэтом на легендной основе, отличаются  указанными свойствами. Его стихотворные пьесы, разрабатывающие  исторические сюжеты, также пронизаны национальным и общечеловеческим пафосом, который звучит в системе жанрово-стилевых  мотивов. Но если в пьесах Мирзо Турсун-заде, созданных на легендных сюжетах, мир этнокультуры выступает, обозначая Восток вообще, то в исторических произведениях этнокультура четко определена и интерпретируется как неповторимый локально-исторический феномен. Таково «героическое либретто» М.Турсун-заде «Восстание Восе», написанное совместно с А.Дехоти.

Либретто воспроизводит историю героической борьбы таджикского крестьянства против местных феодалов. Один из эпизодов этой борьбы, происходивший в Х1Х веке, связан с именем дехканина Восе, возглавившего восстание в кишлаке  Дараи Мухтор.

1881-1885 годы были в Таджикистане необыкновенно тяжёлыми. Неурожаи, налёты саранчи вызывали голод и эпидемии . Крестьянство, ,доведённое  до отчаяния непомерными налогами , которые приказал собрать за все неурожайные годы  бальджуанский правитель, выступили против землевладельцев и баев.

Кишлак Дараи Мухтор, в котором родился и жил Восе, стал «идейным центром» этого восстания. Отсюда распространялись воззвания, призывавшие крестьян к активной борьбе. Восставшие овладели крепостью Бальджуан. Но внутренние раздоры и предательство разъединили восставших. Этим воспользовались правители гиссарского округа и жестоко подавили первое революционное выступление таджикских дехкан. Предводитель восстания Восе был казнен.

Автор книги о таджикском театре Н.Нурджанов отмечал: «Образ героя запечатлен в народных исторических песнях, легендах и поэмах, где он предстает бесстрашным богатырем, преданным народу, нежным отцом. В образе Восе воплотились свободолюбивые стремления народа, его мечты о светлом будущем.

События, связанные с восстанием Восе, полны глубокого драматизма. И они издавна привлекали внимание драматургов…В первые на эту тему написал пьесу А.Фитрат. Но он извратил исторические факты. Не совсем удачной оказалось и драма «Восстание Восе» С. Саидмурадова. Драма Гани Абдулло оказалась первым удачным произведением на эту тему, хотя и она не была лишена недостатков (растянутость действия, схематизм отдельных персонажей)».[4]

 Мирзо Турсун-заде совместно с поэтом А. Дехоти также решил написать народную драму в стихах, посвященную Восе. «В процессе работы оба поэта собирали и изучали фольклор, произведения народных импровизаторов-гафизов»[5].

Поэт не раз обращался к этому образу. Так, он попытался раскрыть его в стихотворении «Сокол» («Песня Восе»).  Трактовке образа Восе М.Турсун-заде стремился следовать традициям народного песенного творчества. Героизм восставшего крестьянства, воплощенный в образе Восе, предстает как особая форма человеческого поведения, которая в нравственном отношении представляет собою подвиг. Герой берет на себя решение исключительной по своим масштабам и трудностям задачи, возлагает на себя большую меру ответственности, чем предъявляется к людям в обычных условиях, преодолевает в связи с этим особые препятствия.

Героическое либретто, в соответствии с требованиями драматургии, представляет образ Восе как  ц е л о с т н ы й характер, в единстве и многообразии его черт. С ним непосредственно связано основное действие произведения.

В экспозиции изображаются  нравственно-психологические предпосылки крестьянского восстания. Народ, обреченный на нищету и бесправие, идет за советом к Восе, которого уже давно считает мудрым и справедливым. Но и сам он становится жертвой феодального насилия: его замучили поборами, отобрали дочь-красавицу Гулизор. И Восе призывает народ к восстанию.    

В подтексте экспозиции явно ощущается единство национального и общечеловеческого начал: национальное заключается в исторических предпосылках восстания, а общечеловеческое непосредственно  п с и х о л о г и ч е с к и х  (мотивы поведения Восе и восставшего народа). Иными словами, ход истории таджикского народа с неизбежностью должен был привести к  крестьянским волнениям.

В кульминации героического либретто «Восстание Восе» изображается победа восставщих. Первая половина третьего акта представляет картину народного ликования, праздника. В ярких массовых сценах, где представлены народ и Восе, передан самый национальный дух таджикских дехкан второй половины Х1Х века. Однако недолго длится народное торжество. Во второй части кульминационного третьего акта изображается разброд среди восставших. Амлякдор (сборщик податей) пытается лживыми обещаниями усмирить народ.

Его посулы вызывают у разных групп народа различную реакцию: одни верят ему, другие нет. Восе призывает тех, кто остался с ним, на новый бой.

Финал героического либретто Мирзо Турсун-заде «Восстание Восе» построен по законам «оптимистической трагедии». Герой гибнет, но пафос освобождения живет в памяти народа.

Раскрывая факты таджикской национальной истории, Мирзо Турсун-заде придает им общечеловеческий характер, широко используя принцип историзма. Художественный историзм Мирзо Турсун-заде – драматурга состоит не в том, что он пытался сформулировать общие  закономерности исторического развития в данную эпоху, а в том, что он показывает воздействие исторических событий на простые человеческие судьбы. Обращение Мирзо Турсун-заде к прошлому ставило своей целью верно изобразить это прошлое. Оно открывало определенную перспективу, позволяло подняться над частностями и увидеть основные тенденции исторического развития. В то же время художник не отказывается от творческого вымысла. Он сознательно отходит от некоторых подлинных фактов и  обстоятельств. Так, восстание Восе было подавлено не только потому, что в рядах повстанцев появились предатели, и не в  силу простой случайности, как это показано в героическом либретто (повстанцы заснули, а сарбозы по знаку предателя Шарира убили их и взяли в плен раненного Восе). В действительности все было по-иному. Восе с немногочисленным уцелевшим отрядом  скрывался в горах, но его  вынудили сдаться, пригрозив казнить родных. Этот намеренный отход от исторической действительности является художественно оправданным и представляет  собою конкретное проявление одного из эстетических приемов мировой драматургии (ср. «Орлеанскую деву» Шиллера с подлинной историей гибели Жанны д^, Арк).

Что касается всех остальных деталей и обстоятельств, то здесь Мирзо Турсун-заде изображает события с непререкаемой исторической и географической точностью. Так, например, он достоверно воспроизводит своего рода «топографию восстания». Его герой называет конкретные города и кишлаки, где должно начаться восстание:

                  Восе:

Загремит наш Ховалинг борьбой!

Ховалингцы первыми начнут,

Вслед Кангурт и Больджуан пойдут,

Кзыл-Мазар ведь тоже невдали.

В битву, люди кузниц и земли!

                           (Перевод С.Городецкого).

Наиболее ярко принцип историзма реализуется в утверждении Мирзо Турсун-заде о том, что движущей силой истории является народ (недаром в ремарках драматург пишет не хор, а народ). Как движущая историческая сила воспринимается народ и его предводителем Восе. В то же время данная общечеловеческая идея преломляется в ее конкретном национальном содержании. Мирзо Турсун-заде сравнивает народ с легендарным богатырем Рустамом, героем национальных таджикскых сказаний (литературная реминисценция, анологичная тем, к которым часто прибегает поэт в своих эпико-лирических произведениях):

                  Восе:

Наш эмир – дракон,

И хаким  - как он,

А любой из вас –

Богатырь – герой,

И Рустам былой

В вас живет сейчас.

Булавой своей

Всех драконов, змей

Бейте в свой черед,

И бессмертье вам,

Дорогим сынам,

Даст родной народ.

Мирзо Турсун-заде во моногом отказался от традиционно-фольклорной трактовки образа Восе в таджикской литературе. Дело в том, что еще до Мирзо Турсун-заде к нему обращались А.Н.Болдырев и Лутфулло Бузург-заде, которые записывали народные песни и предания о борьбе таджикского народа против поработителей. Л.Бузург-заде написал также работу «Восстание Восе» и монографию «Отражение восстания Восе в фольклоре» в 1941 году (совместно с Р.Джалилом). В 60-е годы обращался к образу Восе и Бобоюнус Худойдод-заде, написавший поэму «Сказание о Восе».

Мирзо Турсун-заде пошел в этом отношении гораздо дальше, создав монументально-исторический характер народного вождя, вдохновляющего крестьян на победу не только разумом, но и сердцем.

В сюжете героического либретто «Восстание Восе» можно различить три самостоятельные событийные линии, наличие которых продиктовано законами реалистической драматургии. Одна линия связана с фигурой Восе, народно-героическими сценами и всей исторической основой произведения. Мужественная суровость и эпическая широта здесь проявляется в монологах Восе.

Вторая линия – лирическая. Она связана с историей любви  Назира и дочери Восе красавицы Гулизор и проявляется в мягких, задушевных диалогах влюбленных:

             Гулизор:

Богатырь Назир ко мне мчится сам!

Приходи же поскорей! Сердца кровь

Вытекает из моих ждущих глаз!

Алой розой улыбнись мне, любовь!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

             Назир:

О любимая моя! Раны боль

Растравляет слез твоих нежных соль.

Злой разлукой обожжен был я весь.

Так не жги меня слезой: ведь я здесь!

         Гулизор и Назир:

Наше счастье к нам пришло, наконец!

Все свершилось, чем жила глубь сердец!

Наконец, третья линия связана с драматургической обрисовкой хакима, амлякдора, командующего войском. В интонации их реплик звучат архаичность, ненависть, бездушие.

Все три линии, органично сплетаясь, создают яркую, колоритную праздничную, но в то же время и тревожную атмосферу героического либретто.

Героическое либретто «Восстание Восе», как и либретто «Тахир и Зухра», характеризуется несомненным своеобразием драматургических жанровых признаков.

Осваивая и творчески развивая опыт поэтов-либреттистов, Мирзо Турсун-заде создает новую для таджикской литературы драматургическую жанровую форму и раскрывает в ней диалектику национального и общечеловеческого.

Мирзо Турсун-заде в своем драматургическом  творчестве не мог ограничиться одной только исторической и легендной тематикой. Он обращался и к жизни современного Таджикистана, находя в ней неисчерпаемые явления единства национального и общечеловеческого начал.

В либретто оперы «Невеста» Мирзо Турсун-заде разрабатывает тему межнациональных семейных связей: русская девушка Елена становится невестой таджикского юноши Сабира, с которым вместе была на фронте.

Здесь конфликт осложнен несколькими сюжетными линиями. Саида – мать Сабира, прочит ему в жены молодую колхозницу Сарвиноз. Этого же хочет и Айша – мать Сарвиноз. Обе матери, таким образом, являются выразителями традиционных национальных представлений о семье и браке. Но, вопреки их воле, молодой колхозник Бурхан и Сарвиноз любят друг друга. Центральная сюжетная линия в либретто – любовь Елены и Сабира.

Действие начинается с массовой сцены. В колхозном саду девушки собирают урожай и поют  радостную песню о том, что вся страна похожа на этот сад. Хор девушек перебивается репликами Сарвиноз и ее подруг. Девушка говорит, что она любит Бурхана и останется ему верна, несмотря ни на какие препятствия. Но эту любовь трудно объяснить матери.

Далее следует монолог Сабира, возвратившегося с фронта. Его слова полны любви к родине, которую он сравнивает с садом. (Вспомним в этой связы символику сада в лирике Мирзо Турсун-заде). Сабир любуется родной природой, ее неповторимыми пейзажами. Душа его наполняется радостью. Мирзо Турсун-заде окрашивает монолог своего героя в яркие, эмоциональные тона. «Когда я смотрю на твои горы, - обращается Сабир к родному Таджикистану, - я вижу лик мудрого и радующегося человека, когда я дыщу твоим свежим воздухом, сердце мое наполняется силой и волнением. Когда я окидываю взором твои степи, я чувствую себя счастливым, как человек, получивший драгоценный подарок... Вновь вернулся  к тебе я с любимой, которую нашел в пожаре войны»[6].

В монологе Сабира звучит национальный мотив – любование красотами родного края. В чередующихся затем массовых сценах проявляется новая общечеловеческая интонация. Девушки, приветствуя Сабира, говорят ему: «Добро пожаловать, Сабир! Сын Таджикистана, возвратившийся с победой, богатырь! Красная Армия разбила врага всех народов».

Согласно всеобщему правилу драматургии, эта массовая сцена служит не только экспозицией произведения, но и завязкой одного из конфликтов. Конфликт этот имеет национальный характер. Небольшой диалог Сарвиноз и Сабира, во время которого девушка угощает героя сладкими плодами, в глазах обеих матерей становится радостным предвестником их возможной любви.

             Саида:

Посмотри на свою красивую и смеющуюся дочку.

Сабир, видимо ей нравится.

              Айша:

Если два сердца окажутся вместе, кто может их разлучить?

У юноши Бурхана, увидевшего свою любимую рядом с другим, возникает чувство обиды: «Моя жестокосердная возлюбленная, - говорит он, - меня огнем ты опаляешь. Одним взглядом сердце свое ты легко отдала Сабиру».

В свою очередь и в сердце Елены зарождаются сомнения, которые она открывает Бурхану. Видя, как они разговаривают, загорается ревностью Сабира, однако все это завершается благополучной развязкой.

«Невеста» заканчивается двумя свадьбами, а матери испытывают неведомые им ранее чувства от того, что в новое время реальной возможностью стали свободная любовь и создание интернациональной семьи.

Единство национального и общечеловеческого проявляется в либретто оперы «Невеста» на таких же разных уровнях, как и в лирических и в эпико-лирических произведениях Мирзо Турсун-заде. Герой показан защитником не только родного края, но и всей земли. Чувство любви осмысливается не только в аспекте национальной этнокультуры, но и как чувство, ведущее к объединению представителей разных наций.

В либретто оперы «Невеста» очень сильна комедийная струя, отсылающая к традициям комедиографии. В этом отношении общая атмосфера веселья, царящая в произведении, носит общечеловеческий характер. Вместе с тем Мирзо Турсун-заде использует комические эффекты, связанные с чисто национальной этнокультурой: обрядностью, свадебными обычаями.

В финале либретто оперы Мирзо Турсун-заде «Невеста» звучит прославление общечеловеческого единства всех народов мира.

Либретто оперы «Невеста» - не единственное произведение Мирзо Турсун-заде, в котором он обратился к современной теме и которое раскрывает проблему единства национального и общечеловеческого начал.

Еще в 1939 году он написал пьесу «Приговор», показав в ней «драму идей», острые столкновения в идеологической борьбе. Драматургу удалось показать политическую и идейную сознательность, убежденность трудящихся Таджикистана. Коллектив здесь – не аморфная масса, а совокупность человеческих судеб и характеров. «Приговор» открыл первые страницы истории таджикской драматургии и ознаменовал старт театрального искусства Таджикистана, что «вытекало из агитационного искусства  30-х годов, звавшего зрителя к действию»[7]. Вместе с тем Мирзо Турсун-заде осудил гипертрофированное проявление национального чувства, переходящего в национализм. Исследователь таджикской драматургии пишет об этой пьесе: «Отталкиваясь от реальных фактов, драматург решительно и бесповоротно осуждает тех, кто под лозунгом защиты исконных традиций самобытности таджикской культуры противопоставлял национальную старину жизненной нови, с барственным высокомерием пытался отгородить искусство, рассматривая его как новое некое элитарное образование, как удел избранных, отмежевывал его от народа. Нет нужды говорить, насколько жизненно важен был этот вопрос в те годы, когда определялись пути развития новой таджикской культуры, когда не прекращались дискуссии о сути новаторства в искусстве, об отношении к классическому наследию прошлого»[8].

Пьеса «Приговор» в те годы была весьма актуальна, ибо раскрывала диалектику общечеловеческого и национального начал в новой действительности.

Мирзо Турсун-заде – драматург убеждает читателя и зрителя в том, что люди должны жить по-новому, ибо произошли коренные перемены в национальном сознании и в быту. М.Турсун-заде показывает сам процесс зарождения новых психологических и общественных явлений. Мышление и действия являются главной движущей силой его пьес.

Характеры героев М.Турсун-заде изменяются по законам диалектики. С одной стороны, они впитывают все новое, прогрессивное, в другой – они могут активно влиять на события, обусловливая их новизну и прогрессивность. В этом отношении антиподами являются персонажи его исторических драм и герои драм с современной тематикой. Но и там, и здесь М.Турсун-заде, тонкий художник-психолог, убедительно мотивирует поступки и переживания героев.

Законы диалектики требуют от Мирзо Турсун-заде расширения горизонтов драматургического творчества. Причины тех или иных событий он видит в сочетании больших и малых явлений («Восстание Восе»). Мирзо Турсун-заде показывает, что и в мирное время могут быть большие и малые конфликты («Невеста»). Конфликты, связанные с национальным бытом и событиями, драматургических произведениях М.Турсун-заде приобретают общечеловеский характер («Тахир и Зухра»).

«Наиболее общим, характерным для всякого общественного развития, -пишет Л.Н.Демидчик, -является диалектически закон борьбы нового и старого, прогрессивного и реакционного. На разных исторических этапах, в различных исторических условиях этот закон находит свои специфические формы выражения. Отсюда историческая обусловленность драматического конфликта как отражение реальных жизненных противоречий»[9].

Драматургия Мирзо Турсун-заде оказала благотворное влияние на развитие таджикского национального театра и киноискусства. По мотивам его известных произведений были сняты фильмы «Восход над Гангом», «Хасан-арбакеш», «По велению сердца». Рост самосознания народов настойчивый поиск путей интернационализации – все это было убедительно раскрыто в кинофильмах. Вторая, экранная жизнь произведений М.Турсун-заде, воплащенных средствами кинематографа, позволяет по-новому осуществить прочтение авторских образов и идей. На экране мы видим таджиков, индусов, русских, и каждый персонаж обобщает лучшие качества своего народа. Вера их в свою правоту непоколебима, она помогает им выстоять и победить. Экранизация популярных произведений Мирзо Турсун-заде потребовала более бережного отношения большего внимания к его художественной диалектике национального и общечеловеческого начал. В кинодраматургии Мирзо Турсун-заде поэтично и правдиво отображены идеи гуманизма, братства и свободы, которыми пронизаны все его произведения.

Лучшие художественные театральные и кинодраматургические произведения всегда проникнуты специфическими особенностями национальной формы и содержания, вытекающими из эмоционального проявления данных черт народа его бытия и духа. Эти самобытные черты и свойства образовали художественной этнокультуре те общечеловеческие и национальные традиции, которые, исходя из глубин народной жизни, послужили источнику новых видов и форм искусства. «По мере постепенного становления, укрепления и возмужания реалистического сценического искусства эти национальные традиции творчески использовались все шире и разнообразнее, обретая на разных этапах исторического пути новые оттенки и краски»[10].   

Все сказанное в полной мере относится к единству национального и общечеловеческого начал в драмутургии и кинодраматургии народного поэта Таджикистана Мирзо Турсун-заде.