Воспитательная функция литературы Исполнитель

Воспитательная функция литературы

Прививание духовных норм; сила «положительного» примера и теория бесконфликтности; авторские суждения о негативных явлениях; мировая литература в аспекте ее воспитательного назначения

Трудно согласиться с теми, кто считает, что литература наделена универсальными свойствами в вопросах воспитания читателя. Если бы это было так на самом деле, то тогда достаточно написать на каждый криминальный случай хорошую книгу и все социальное и биологическое зло решительно отступило, исчезло. И вместо принудительных институтов были бы писатели и их хорошие воспитательные романы.

{spoiler=Подробнее}      

Главное назначение художественной литературы состоит в том, чтобы заставить работать душу читателя. А уж потом совестливая душа начнет соответствующим образом реагировать на добро и зло. Литература должна смягчать нравы общества и его лидеров.

Воспитательная функция литературы основывается на почве эмоциональной выразительности. Для того, чтобы показать какое – то воздействие на читателя, произведение, прежде всего, должно заинтересовать его, увлечь, только в этом случае авторский труд начинает влиять на поведение, мировоззрение, склад мыслей и чувств человека читающего.

В средней школе, касаясь нравственной роли литературы, принято говорить о силе положительного примера на поступки, совершаемых так называемыми «положительными» героями. Это значит и предполагает, будто бы прививание литературой духовных норм, во-первых, всегда держится только на одобрительных, хороших моментах; во-вторых, нравоучительные функции никакого отношения не имеют к эмоциональному фактору. Наличие в произведении экспансивной (даже негативной или трагической) почвы способно оказывать определенное воздействие. Вопрос, однако, состоит в том, какое именно влияние – облагораживающее или отрицательное? Если художник неодобрительные события осуждает, обличает и все это пробуждает у него негодование или насмешку, то воспитательное значение на формирование личности носит утвердительный характер. Само по себе изображение негативных явлений не приносит вреда. Но когда деструктивные моменты вызывают у художника одобрение, поэтизацию или героизацию, то такие отношения становятся ущербными, и они способны, при наличии сильного эмоционального фактора, создавать антиобщественную зону.

В 40 - 50-е годы XX века отечественное литературоведение пыталось установить какие – то расценки, равновесия между изображением положительных и отрицательных проблем. Дескать, показывая темные стороны жизни, художник должен тут же поставить на одну плоскость нечто позитивное, иначе воссоздание картины жизни приведут к дурному воспитательному опыту. Такая постановка вопроса, получившая название «теории бесконфликтности», глубоко ошибочна. Ведь, к примеру, во всей мировой сатирической литературе описывались исключительно отрицательные явления, и это не только никому не вредило, но и приносило огромную пользу, высмеивая всякого рода социальные и моральные пороки и мерзости. Дело не в том, что именно демонстрирует писатель, а в том, как он относится к негативным картинам жизни.

Вред возможен лишь тогда, когда порочные события художник не только не осуждает, а бывает, что даже прямо подает их с восторгом, одобряет и поэтизирует то, что отвергается жизнью и искусством. Тогда наименее морально – устойчивая часть читательской и зрительской аудитории, а чаще подростки, становятся объектом аморального воздействия, особенно в том случае, когда произведение эмоционально захватывает читателей, и они начинают подражать соответствующим антигероям, принося немало общественного и личного вреда. Иногда в кризисные периоды истории писатели и критики объявляют деструктивной литературу целого этноса. Так, В. Розанов в 1917 г. писал: «По содержанию литература русская есть такая мерзость бесстыдства и наглости, как ни единая литература» мира. Другой писатель, автор «Колымских рассказов» Варлаам Шаламов, отмечал: «Я не верю в литературу. Не верю в ее возможность исправлять человека. Опыт гуманистической литературы привел к кровавым уничтожениям XX века». В приведенных характеристиках любовь к родной литературе передается через крик отрицания. Утверждение приходит путем неприятия.

И вместе с тем жесткие воспитательные претензии к литературе могут привести к цензуре, наложение табу и даже карательным акциям. Ведь объявляли в свое время общественно вредными произведения Флобера, Мопассана, Д. Джойса, Д. Лоуренса, В. Винниченко, Чулпона, Боту… Одно перечисление «запрещенных», а затем оправданных имен писателей в мировой литературе наберется на увесистый энциклопедический том. Особо досталось от официозной критики во второй половине XX века гангстерским романам, романам – вестернам, китчам, комиксам, литературе ужасов. Произведения, относящиеся к этим жанрам, культивируют неограниченный индивидуализм, эгоцентризм, суперменство. Противники «массовой культуры» утверждали, что стоит только появиться «супер» модному гангстерскому роману или фильму, ковбойскому вестерну или серии комиксов с героем – сверхчеловеком (агент 007), как в тот же час обнаруживается возрастание преступности среди молодежи. Сторонники догматического толка считали, что эти книги тлетворные и опасные, однако время показало, что творения «массовой культуры» также построены по эстетическим правилам, где в противоборство вступают высокая нравственность и зло с обязательной победой добра, хеппи эндом. Поэтому примитивный подход к проблеме воспитательной роли литературы может ввести в заблуждение и смешать такие понятия, как «преступность» и «литература». Не следует сбрасывать со счетов среду социальную и биологическую наследственность. Вполне понятно, что имеется искусство, которое носит антиобщественный характер, и его надо осилить, отделить от вредного воздействия. Это следует помнить, с этим надо считаться.

{/spoilers}